Никто из отечественных архитекторов не вызывал столько противоположных мнений и противоречивых оценок, но и не привлекал столь пристального внимания, как Иван Жолтовский. Его архитектурные и эстетические взгляды развивали и оспаривали, в одно время в них видели открытие, а в другое –  говорили об их вторичности. Несмотря на то, что архитектор Иван Жолтовский не спроектировал для московского метро ни одной станции, он, безусловно, оказал огромное влияние на архитектуру Московского метрополитена в целом. После Великой Октябрьской Революции архитектор Жолтовский преподавал во ВХУТЕМАСе, где среди его учеников – будущие знаменитые советские архитекторы: братья Голосовы, Константин Мельников, Николай Ладовский, Николай Колли, Георгий Гольц и многие другие – те, кто в середине 30-х годов прошлого века создавали проекты самых первых станций самого красивого метрополитена в мире.

Иван (Ян) Владиславович Жолтовский родился 27 ноября 1867 года в небогатой польской дворянской семье недалеко от полесского городка Пинска Минской области, впервые упомянутого ещё в Повести временных лет. Здесь же он закончил Пинскую гимназию. В 1887 году Иван Жолтовский поступил в Высшее художественное училище при Императорской Академии художеств в Санкт-Петербурге. Его учёба продолжалась почти 11 лет из-за тяжёлого финансового положения: он был вынужден временно отчисляться и подрабатывать помощником у ряда крупных петербургских архитекторов, в частности в 1891-1892 годах принимал участие в строительстве объектов Феодосийской железной дороги в Крыму. По окончании Академии Жолтовский отправился в Иркутск, где должен был работать, но остановился в Москве, где получил приглашение преподавать в Строгановском училище. Так, стечением обстоятельств, Иван Жолтовский связал свою судьбу с Москвой, где и жил до конца своих дней. Одной из его первых работ стал проект гостиницы «Метрополь», которая, однако, сгорела уже в 1902 году, не успев даже принять гостей.

Следующими работами Ивана Жолтовского стали: дом Скакового общества на Скаковой улице (1903-1905), особняки на Введенской площади (1907-1908), в Мёртвом (1912) и Пречистенском (1913) переулках. Уникальность личности Ивана Жолтовского уже в царские времена была отмечена: 26 октября 1909 года «за известность на художественном поприще» зодчему было присвоено звание академика архитектуры. В 1910-х годах вместе с Игорем Грабарём и Иваном Рыльским он входил в городское жюри, которое проводило в Москве «конкурсы красоты фасадов». В начале прошлого века Иван Жолтовский изучал архитектуру Италии, где его особенно вдохновили работы знаменитого зодчего Андреа Палладио, чьи «Четыре книги об архитектуре» Жолтовский позднее перевёл на русский язык. Идеи Ренессанса настолько глубоко потрясли Жолтовского, что он останется верен им до конца своей жизни.

Из ранних, явных попыток применения принципов Палладио можно отметить московский особняк А.Г. Тарасова на Спиридоновке (1909-1912), который долгое время считался одним из лучших после эпохи классицизма зданий России. Особняк Тарасова значителен ещё и тем, что он был один из первых свидетельств становления широко известной теории архитектурного организма, которую всю жизнь разрабатывал мастер. Жолтовский создал образ более лёгкого здания, который обладает нарастающей динамикой. В основу проекта Ивана Жолтовского лёг дворец Тиене в Виченца, где фасады становятся вверх более громоздкими, монументальными, а также пропорции венецианского Дворца дожей. Увлёкшись Палладио, Жолтовский занимался также изучением пропорций в архитектуре и искусстве. В пропорциях золотого сечения он нашёл производную функцию золотого сечения (528:472), которая вошла в теорию пропорции как «функция Жолтовского».

Иван Жолтовский стал одним из наиболее востребованных зодчих, который строил дома для самых богатых людей России. И не только особняки – именно его пригласили братья Рябушинские, чтобы возвести поселение для работников организованного в 1916 году московского завода АМО. После революции Иван Жолтовский сосредоточился на преподавательской деятельности в ВХУТЕМАСе и городском планировании. Он постепенно превратился в крупнейшего мэтра, который предопределил пути советской архитектуры середины ХХ века. Именно к Жолтовскому, строгого и последовательного хранителя классических традиций, прислушивались власти. В 1918-1923 годах вместе с Алексеем Щусевым он занимался планом развития новой столицы советского государства «Новая Москва». По их замыслу, Москва должна была «рассредоточиться» при помощи городов-садов, в первую очередь, в северо-западном направлении. Планировалась застройка города неоклассическими зданиями. План реализован не был, как и остальные проекты тех времён.

Иваном Жолтовским был разработан проект Всероссийской сельскохозяйственной выставки (позже ВДНХ). Именно в эти годы под его руководством возводятся здания Московской ГЭС, Госбанка на Неглинной, кинотеатры «Слава» и «Буревестник». К эрудиту и эстету Жолтовскому тянулась молодежь, которая недавно была предана идеям функционализма и конструктивизма. Но мэтр перевоспитывал их в духе классики, что, как тогда казалось, открывало новые перспективы обновления и высокого гуманизма. Под влиянием Жолтовского они штудировали лучшие достижения европейского наследия. Он на занятиях настойчиво доказывал ученикам, что архитектура – это не бумажное творчество, а настоящее искусство. Именно линия Жолтовского в большой мере определила тот путь, по которому пошло освоение классического наследия в советской архитектуре в годы культа личности, и что уже в конце 50-х годов привело к новому конфликту между архитектурными формами и общественными потребностями.

В 1932 году Ивану Жолтовскому было присвоено звание заслуженного деятеля науки и искусства РСФСР. Тридцатые годы были очень плодотворными для зодчего – он много строит в Сочи, Грозном, Дом Советов в Махачкале, разрабатывает проекты Института литературы имени Горького в Москве, театра в Таганроге, дома на Моховой улице в Москве. В 1939 году Иван Жолтовский был назначен руководителем архитектурной мастерской, которая в 1945 году была реорганизована в Мастерскую-школу Жолтовского.

В конце 1940-х годов на фоне общего наступления руководства страны на искусство, начатого статьями А.А. Жданова в журналах «Звезда» и «Ленинград», Мастерская-школа Жолтовского была обвинёна в космополитизме. Но, когда в 1949 году за проект жилого дома на Ленинском проспекте, Иван Жолтовский получает Сталинскую премию в области архитектуры, то критика мгновенно утихает. Вот как об этом рассказывает в книге «Рождение метрополии. Москва 1930-1935» историк и теоретик архитектуры Андрей Иконников: «Смешная история произошла с Жолтовским. Как-то его обвинили в космополитизме и в приверженности к античности (Жолтовский утверждал, что корни всей архитектуры следует искать в классическом наследии и итальянском Возрождении). Жолтовский оказался в полной изоляции, а его учеников отовсюду уволили. В то время директивы партии озвучивались неким человеком по фамилии Николай Петрович Былинкин. Он был прекрасным оратором и мог говорить на любые темы. Былинкин специально отправился в Ленинград, чтобы разъяснить местным архитекторам, как был разоблачен космополитизм Жолтовского. Следует заметить, что в 30-х годах начиналось соперничество между московской и ленинградской архитектурными школами, и их представители не испытывали симпатий друг к другу. Поэтому, естественно, ленинградские архитекторы не сочувствовали Жолтовскому в его злоключениях, он им был несимпатичен. Архитекторы ленинградской школы брали за образец русский классицизм, петербургскую школу, а также Палладио, тогда как Жолтовский превозносил итальянский провинциальный маньеризм, который был совершенно чужд ленинградцам. Они слушали Былинкина с большим вниманием. Оратор резко и красноречиво критиковал архитектора, подрывающего основы русской культуры своими космополитическими воззрениями. Зал был полон, речь транслировалась по радио в ресторан и вестибюль. Былинкин проговорил до позднего вечера. Было решено продолжить заседание на следующий день, поскольку всех очень заинтересовало развитие событий. На следующий день Былинкин начал свое выступление так: «Диалектика учит нас, что все имеет свои положительные и отрицательные стороны. Вчера мы остановились на отрицательной стороне творчества Жолтовского, а сейчас давайте посмотрим на его положительные качества». Словом, он развернулся на сто восемьдесят градусов, и стал говорить о том, как тонок и глубок Жолтовский, как хорошо он знаком с классической архитектурой и так далее. В зале царила тишина. Заседание кончилось, все разошлись по домам и, включив радио, прослушали последние известия. Диктор объявил, что здание, построенное Жолтовским на Калужской заставе в Москве, получило Сталинскую премию. И стало ясно, что Былинкин был просто больше осведомлен о происходящем в стране, чем его слушатели. Из этого примера ясно, как оперативно архитектурная элита реагировала на указания, исходившие свыше. Жолтовский получил премию тоже по указанию сверху. Произошло это случайно. Комиссия по премиям передала наградные материалы на ознакомление самому Сталину. Тот просмотрел их и сказал: «Я заметил, что в Москве появилось несколько красивых жёлто-белых зданий. Кто автор этих проектов?» Ему ответили, что проекты сделаны Жолтовским, но он плохой человек, космополит. А Сталин возразил: «Ну и что?» Он дал архитектору премию второй степени и собственноручно внёс его фамилию в список. Поэтому противники Жолтовского тотчас изменили к нему своё отношение, и архитектор с почестями вернулся на прежнее место».

В конце 1940-х годов Иван Жолтовский строит два жилых здания в Москве, спроектированных им ещё перед Великой Отечественной войной: на Смоленской площади и на Большой Калужской улице. Дом на Смоленской площади, который известен как «Дом с башенкой», считается одной из лучших работ мастера. Строительство его было начато накануне войны и завершено в 1951 году. Дом представляет собой укрупнённый вариант палладианского палаццо, а башенка откровенно цитирует колокольню Сан-Марко в Венеции – особенно верхний ярус с аркадой. Подъезды получили эффектное оформление: имитацию дубовых потолков, гризайль на колоннах, роспись на тему пушкинских героев из сказки «Руслан и Людмила». Несмотря на огромный объём и простую форму, здание не вызывает ощущения громоздкости и монотонности. Это объясняется умело найденными горизонтальными членениями, светлой облицовкой, но, прежде всего, – оригинальным ритмом декоративных вставок на уровне 6 и 7 этажей, стремящихся к композиционному центру. Это «движение влево» подчеркнуто и смещено в сторону Арбата мощной аркой. В 1958 году в цоколь здания встроили вестибюль станции метро «Смоленская», чем ещё больше усилили «весомость» левой части дома.

В 1952-1954 годах Мастерская-школа Жолтовского участвовала в Первом Всесоюзном конкурсе крупнопанельных жилых домов, для которого разработала шесть проектов различной этажности и конфигурации. В середине 1950-х годов под руководством Ивана Жолтовского выполняются все конкурсные работы, которые проводились в Москве: Бородинская панорама, Дворец пионеров, Дворец труда, Дворец Советов на Ленинских горах (1957), там же пантеон Великим людям (1952-1954), серия проектов типовых клубов и кинотеатров, Дом союзов ВЦСПС на Крымской набережной (1953-1957). К сожалению, не все они были осуществлены. Иван Жолтовский глубже кого бы то ни было и, возможно, тоньше других знал классическую архитектуру. При этом отличался удивительной последовательностью в своем творчестве. От начала и до конца своей многолетней деятельности он не выходил из круга архитектурных идей и тем итальянского Возрождения. Последней крупной работой зодчего стал конкурсный проект Дворца на Ленинских горах. Великому мастеру было в то время 90 лет.

Все изображения взяты из открытых источников.