Пётр Фролов – изобретатель и горный инженер, организатор горнозаводского производства на Алтае, томский губернатор с 1822 по 1830 год. Он был одним из пионеров рельсового транспорта в России и автором смелых транспортных проектов. Пётр Фролов являл собой довольно редкий тип умного, образованного человека, изобретателя, руководителя производства и при этом ещё высокопоставленного чиновника. Но, прежде чем рассказывать о нём, требуется сказать несколько слов о его отце, Козьме Фролове. Потому что история отца и сына показывает, что, обладая умом, талантом, организаторскими способностями, можно было с самых низов добраться до самого верха даже в Российской империи.

Будучи сыном мастерового на уральских рудниках, Козьма Дмитриевич Фролов, с одной стороны, научился чинить механизмы, а с другой – постоянно наблюдал тяжёлый ручной труд горных рабочих. И в течение всей жизни он занимался тем, что придумывал механизмы, облегчающие этот труд и делающие его в разы эффективнее. Окончил он всего лишь горнозаводскую школу, потом трудился на разных работах, в том числе строил конные водоподъёмники для откачки воды из шахт. В 1758 году он был направлен на Воицкий рудник, чтобы наладить там промывку золота. Уже через год он руководил всеми работами на Берёзовском руднике, а ещё через три – всеми золотыми промыслами Урала. А всё почему? Потому что как раз в это время он изобрёл самую производительную по тем временам золотопромывочную машину. Через некоторое время Козьму Фролова перевели на Алтай, где он механизировал процесс толчения и промывки руды, на Вознесенской шахте построил подземную деривационную установку со «слоновым» колесом диаметром 18 метров, способным поднимать воду с глубины 63 метров, и установил созданный по собственному проекту оригинальный рудоподъёмник.

Ещё в 1764 году он соорудил на алтайских Колывано-Воскресенских заводах рельсовые пути (деревянные лежни) для перевозки руды по внутризаводской территории. Вагонетки приводились в движение канатной тягой от центрального водяного насоса. Немудрено, что в конце концов Козьма Фролов стал руководителем работ на всех рудниках Алтая.

Таким образом, его сын уже имел возможность получить хорошее образование. Правда, работать он начал тоже рано, чуть ли не с шести лет. Родился Пётр Фролов 27 (16) января 1775 года в Змеиногорской крепости. Но уже в 1783 году отец отправил его, восьмилетнего, обогащаться знаниями и постигать геологию и металлургию в Санкт-Петербургское горное училище. Тогда – одно из лучших учебных заведений России. Через десять лет юноша вернулся домой уже хорошо подготовленным специалистом. В чине шихтмейстера он поступил на Колывано-Воскресенские заводы, служил «по маркшейдерской должности и заведованию лесов» на Змеиногорском, а затем на Гольцовском, Семёновском, Лазурском и восьмом рудниках. В 1797 году заведовал припасами на Сузунском медеплавильном заводе. С 1798 года по 1801 год руководил поставкой свинца с Нерчинских на Колывано-Воскресенские заводы. В 1804-1805 годах составил карты Иртыша и его притоков.

Впервые внутризаводские чугунные рельсы стали применяться ещё в 1788 году в Олонецком крае на Александровском чугунолитейном заводе, изготовлявшем пушки, – для передвижения орудий из цеха в цех. Чугунная дорога имела в длину около 170 метров, была построена под руководством Никиты Ярцева и действовала довольно долго. Есть основания предполагать, что подобные чугунки существовали и на других металлургических заводах России. Правда, на них не было конной тяги, да и сделаны они были примитивно. А вот первая в России чугунная дорога с конной тягой была построена в 1806–1809 годах от Змеиногорского рудника до Корбалихинского сереброплавильного завода именно усилиями Петра Фролова. И проработала 25 лет. Она была замечательна не только лошадьми. Дело в том, что именно Пётр Фролов впервые начал делать «путь» в современном понимании этого слова. Как он отметил в донесении, «потребно было в некоторых местах углубиться в землю, а в других возвыситься от оной». То есть сделать, как бы теперь сказали, насыпи и выемки, устроить ровный профиль пути. Чугунный путь врезался в выемку, затем выходил на виадук, достигавший в длину 870 метров, и проходил по установленному на каменных быках железнодорожному мосту через речку Корбалиху. Новыми были и рельсы, отлитые по проекту Фролова. Из того же донесения: «Верхняя их часть имеет елиптический профиль, а окружность колеса – такую же вогнутость, которою оно удерживается на грифе». И даже расписание движения было составлено по минутам.

Профессор Петербургского университета Н.П. Щеглов писал в начале XIX века в газете «Северный муравей» о конной чугунке Фролова: «В России построена и с успехом действует с 1810 года в Колыванском округе на протяжении 1 версты 366 сажен (1867 метров) между Змеиногорским рудником и ближайшим заводом чугунная дорога, по которой одна лошадь везёт 3 телеги, в 500 пудов каждая, то есть производит работу 25 лошадей, употребляемых на обычных дорогах». На этом Пётр Козьмич не остановился и составил проект уже большой (протяженностью 150 км!) «чугунной дороги» от соляного озера Эльтон до Волги – для доставки соли. Проект, правда, реализован не был: не дали денег. Зато осуществилось другое: ещё в 1808 году Фролов спроектировал специальные речные суда для перевозки руд и руководил их постройкой и опытным сплавом на них руд в Барнаул по Алею и Оби.

В 1817 году Пётр Фролов был назначен начальником Колывано-Воскресенских заводов, фактически начальником Алтайского горного округа. А в 1822 году – томским губернатором (совмещая должности). Вроде бы последнему назначению способствовал Сперанский, приезжавший в 1819 году в Барнаул с инспекцией. Тот самый Михаил Михайлович Сперанский, бывший учитель, бывший законодатель, бывший государственный секретарь России, вернувшийся после опалы к государственной деятельности. В то время графом он ещё не стал, зато служил генерал-губернатором Сибири. И любимым его занятием было снятие с должностей проворовавшихся чиновников, коих и тогда в России было в достатке. Отстранили от дел (а позже предали суду) и томского губернатора Илличевского. А вот Пётр Фролов своей честностью и неподкупностью Сперанскому понравился. И надо сказать, доверие он оправдал. Пётр Фролов производил постоянные проверки заводов, рудников и прочих подведомственных учреждений, отдал под суд несколько десятков чиновников. О его принципиальности ходили легенды. И даже появилось крылатое выражение: «Не боюсь ни огня, ни меча, а боюсь Петра Козьмича».

После назначения Фролова начальником многое изменилось в Барнауле и окрестностях. Заводы вышли из кризиса и стали приносить прибыль. Была значительно увеличена выплавка железа, чугуна и свинца. Производство серебра стабилизировалось на уровне 1000 пудов в год. Были построены первые в Западной Сибири бумажная фабрика и типография. Появились метеорологическая и магнитная станции. Началось строительство горного госпиталя, училища и богадельни, а также обелиска в честь столетия горного дела на Алтае. Был открыт краеведческий музей. Появился первый в Барнауле бульвар. Неплохо за 13 лет! В 1830 году Пётр Фролов вышел в отставку и переехал в столицу. Но уже в следующем году вновь поступил на службу, был назначен сенатором и произведен в чин тайного советника. Был членом разных сенатских комиссий и работал вплоть до своей смерти 22 (10) января 1839 года.

Все изображения взяты из открытых источников.